Отмена 282-й статьи нам только снится?

Эксперты приветствовали бы прекращение преследования за «мыслепреступления», но не все верят, что инициированный двумя депутатами закон будет принят.

Для «раскрываемости» и давления на оппонентов власти эта статья подходит как нельзя лучше.

Два депутата Госдумы внесли законопроект о декриминализации высказывания «экстремистских» мнений, однако правительство РФ и Верховный суд дали ему отрицательные отзывы. Одновременно президент Владимир Путин среди распоряжений по итогам прямой линии распорядился провести анализ использования в правоприменительной практике понятий «экстремистское сообщество» и «преступление экстремистской направленности».

«Росбалт» попросил экспертов прокомментировать думскую инициативу и спрогнозировать перспективы ее прохождения в парламенте.

Дмитрий Гудков, депутат Госдумы VI созыва:

«Судя по тому, что инициатива идет от депутатов Сергея Шаргунова и Алексея Журавлева, вряд ли она будет принята. Единственное, что, возможно, будет: ее примут не в том варианте, который внес Шаргунов, а в ограниченном: первую часть 282-й статьи не отменят, а чуть расшифруют или смягчат. Теоретически возможно, что это будет незначительное, косметическое изменение. У нас пока идет политика закручивания гаек, а не откручивания. Если процесс развернется в обратную сторону, тогда будет шанс измененеий, но сейчас я его не вижу.

На прямой линии Владимир Путин что-то ответил Шаргунову, попросил проработать. Шаргунов проработал и внес. Но Путин не сказал „да“. Рассмотрят законопроект, скажут, что он преждевременный или — давайте вот это определение „более конкретно пропишем“, а вот это „трогать нельзя“, потому что идет борьба с „нежелательными элементами“, с „экстремистами“.

Такие проекты могут приниматься только по инициативе партии власти, и если бы планировали серьезные изменения, то законопроект был бы внесен председателем соответствующего комитета, а не этими двумя депутатами».

Виталий Черкасов, адвокат:

«Это тот редкий случай, когда я всецело поддержу позицию двух депутатов Госдумы в их предложении. Анализ правоприменительной практики указывает на то, что 282-я статья, действительно, стала поводом для выборочного уголовного преследования, — как правило, тех фигурантов, которые являются оппонентами действующей власти.

В силу того, что сотрудники правоохранительных органов грешат тем, что в угоду своим личным, корыстным интересам, вытекающим из служебной необходимости, и стремятся повысить значимость своих действий, — они очень часто используют эту статью и для того, чтобы „поднять свои активы“ — заслужить какое-то внимание со стороны руководства, получить премии.

Имеют место случаи, когда сотрудник полиции вместо того, чтобы, как говорят в этом кругу, „пахать землю носом“, просто сидит за компьютером и выискивает блох в различных информационных сообщениях, а затем инициирует проведение проверки и возбуждение уголовного дела. Это оказывается очень удобной позицией.

А когда нужно оказать политическое давление на лиц, являющихся оппонентами действующей власти, эта статья тоже подходит как нельзя лучше. Точно так же всегда можно „перерыть“ соцсети человека, найти какие-то публикации, ухватиться за них и… „призвать его к ответу“».

Иван Павлов, руководитель правозащитного объединения «Команда 29», кандидат юридических наук, адвокат:

«Я соглашусь с тезисом о том, что действие 282-й статьи стало расширяться и вообще выходить за рамки всех разумных пределов ее действия. Она стала использоваться и для того, чтобы преследовать гражданских активистов за высказывание своей гражданской позиции.

С этим тезисом несложно согласиться, учитывая простую статистику: каждый год количество дел по 282-й статье, особенно с 2012 года, растет. У правоприменителей нет никаких ограничений или желания сокращать это число. Экстремистов-то больше не становится, а становится больше лиц, привлеченных по этой статье.

Привлечение иногда носит просто абсурдный характер: когда директоров библиотек начинают судить по этой статье или кого-то — за репосты, за картинку, не понравившуюся какому-то оперативнику. И вопрос тут субъективный, и есть очень много экспертов: один скажет, что картинка возбуждает какую-нибудь рознь, другой скажет, что не возбуждает. Тут все зависит от того, кто инициирует возбуждение дела, а не от того, кто публикует ту или иную информацию».

Федор Бирюков, директор Института Свободы:

«282-я статья уже давно вызывает вопросы и у депутатов, и у общественных деятелей, поскольку она является, действительно, карательной.

Правоприменение по ней осложнено туманными формулировками, вроде „действия, направленные на…“ Что это такое? Это же не совсем действия. В результате в последнее время статья привела к серии „посадок“ за репосты в соцсетях. Причем зачастую это репосты с отрицательным комментарием, но, тем не менее, суды на местах рассматривают их как нарушение закона.

Законопроект, внесенный в Думу, далеко не первый. Алексей Журавлев уже вносил законопроект, который говорил о декриминализации 282-й статьи. Нынешний законопроект появился по итогам „прямой линии с президентом“, где вопрос на эту тему задавал Владимиру Путину Сергей Шаргунов.

То есть были аналогичные предложения и идеи: или как-то трансформировать эту статью, или как-то ее отменить, поскольку политический экстремизм, разжигание социальной, национальной, религиозной и прочей розни — это одно, а использование мемов, ирония и жонглирование контентом в Интернете — другое. Совершенно разные, несравнимые вещи.

Думаю, что нынешний законопроект не радикален, поскольку он предлагает просто перенести наказание с уголовного на административный уровень, на штрафы. Но, тем не менее, инициатива хотя бы возобновила дискуссию о целесообразности столь суровой карательной статьи в наше время».

Алексей Синельников, политолог:

«Я согласен с тем, что 282-ю статью нужно немедленно отменить. Не переработать, а отменить. Но я совершенно не верю в успех этого начинания, потому что власть предпочитает не выпускать из своих рук карательные инструменты.

Хотя возможно, что демарш депутатов приведет к тому, что жестокость применения снизится: пройдут какие-то слушания, возможно, проект уйдет в Верховный суд, а тот издаст какие-то рекомендации, чтобы умерить пыл некоторых сотрудников Следственного комитета. То есть будет какое-то облегчение на какое-то время. Но сам „запасной инструмент“ останется.

В то же время лично я против всех статей, касающихся наказаний за мыслепреступления, за „преступления“, связанные с выражением своего мнения. Они очень опасны. Общество меньше потеряет, если потерпит несдержанных людей или их какие-то радикальные словесные мнения, чем оно начнет нарушать собственные принципы, один из которых — это свобода слова.

Согласен, что у свободы слова есть какие-то издержки. Но она является краеугольным камнем современного общества, поэтому лучше нести издержки, оставить свободу слова, восстановить ее в полном объеме и всячески беречь.

Власть повсюду говорит, что она достигла определенной стабильности. Но сама по себе стабильность ничего не стоит, если она не направлена на большую свободу. Конечной целью существования человечества являются счастье и свобода. А иначе для чего эта стабильность нужна?

Что же касается наказаний за мнение, за слова, с непонятной формулировкой „разжигание“, то слишком часто и хладнокровно этим пользуются. Слишком туманные формулировки позволяют применять чересчур широкую палитру толкований, и слишком вольготно себя чувствуют суды в этой ситуации».

Дмитрий Ремизов

Источник: rosbalt.ru