Юлия Рязанова, учитель русского
языка и литературного чтения, методист уникальной i-школы, где могут учиться и
счастливо расти неизлечимо больные дети, — о мифах, которые нужно преодолеть
родителю ребенка с инвалидностью прежде, чем записать малыша в их необычную
школу.

Наша i-школа единственная в своём роде. Она начала работать
в 2004 году как школа. До этого была в системе дополнительного образования и
существовала только в дистанционном варианте. Наша школа существовала только
лишь в сети, у неё даже здания своего не было. То есть были дети-инвалиды,
которые сидели по домам и непонятным образом «обучались», в лучшем случае
восемь часов в неделю. Задача у нас была в том, чтобы детей-инвалидов вытащить
за пределы четырёх стен, чтобы дать им возможность социализации. А раз ребёнок
не может прийти куда-то ногами, значит, мы придём к нему через сеть. Со
временем ребятишек стало довольно много – а на тот момент, в 2003 году, мы
работали только по электронной почте, больше не было ничего вообще, потому что
у нас не было своих денег, а с инвалидов мы их брать не хотели и не могли. Это
был почти волонтёрский проект – не было нормативных документов, не было
прецедента, на который можно было бы равняться. Департамент образования Москвы,
конечно, выдавал деньги – но только на зарплаты педагогам, технику и
интернет.

В сентябре 2004 года школа получила здание, дети стали сюда
приезжать. Практика устоялась, появились учебные курсы, учителя и дети стали
приходить по расписанию. Мы выполняли госзаказ – нашей задачей было давать
детям образование качественное  и соответствующее состоянию ребёнка. А как
это сделать, когда ребёнок по большей части находится в больнице или просто не
может доехать до школы? Сейчас практика такова: есть дети, которые по разным
причинам занимаются в основном дистанционно, а есть дети, которые приезжают в
основном очно (к последней категории относятся дети с нарушением по части
психиатрии, дистанционное воздействие там бессильно). В нашем подразделении
дети учатся смешанным образом: три дня очно и два дистанционно. Иногда учителя
подключают дистанционных детей на уроки с очными детьми – делают трансляции.
Это же справедливо и для музыкальных школьных концертов – дети могут сыграть на
концерте через трансляцию. Пока не очень получается сделать дистанционный
театр, но театр — это в принципе очень специфическая вещь, так что мы не
расстраиваемся.

Жизнь ребёнка не должна быть
прозябанием

Наш педагогический коллектив — это учителя-подвижники. К нам
ведь не приходят просто так. Наши педагоги или сами имеют сложных детей, или в
какой-то ещё форме сталкивались с трудностями. У меня у самой дочка здесь
учится. Наши учителя понимают, что человеческая жизнь — это насыщенная жизнь.
Что жизнь ребёнка не должна быть прозябанием. Это сложная работа, но те, кто к
нам приходит, остаются у нас надолго. Конечно, личные устремления – это ещё не
всё. Наши учителя проходят курсы повышения квалификации, связанные с
дефектологией. Почти все имеют специальность олигофренопедагога. Кроме того, мы
довольно часто выходим за пределы школы, ездим по выставкам, семинарам, у нас
есть психологическая служба. Ну и мы просто много учимся на месте. Например, у
нас потрясающий учитель рисования, который придумал свою собственную методику.
У него есть концепция, которая говорит о том, что любая линия – след тела на
бумаге. И он придумал, как свою философию и методику воспроизвести для
дистанционного обучения.

Надо сказать, что, когда к нам приходят специалисты –
логопеды, дефектологи, психологи – мы замечаем, что учителя, которые не
подозревают о некоторых ограничениях детей, о которых знает логопед и
дефектолог, зачастую учат даже лучше. Потому что этим знанием, возможно, не
стоит так уж обременяться, оно часто мешает давать ребёнку полный спектр знаний
и ограничивает работу педагога. Это мы видели уже много раз. Иногда полезно не
догадываться о том, что ребёнок чего-то не может.

Мы считаем, что у нас довольно широкая инклюзивная среда,
ведь у нас не видовая школа. Однако полностью здоровые ребята у нас не учатся.
Понимаете, в чём дело – это вопрос пропорций. Когда больной ребёнок включается
в коллектив детей, где преимущественно здоровые дети, здоровых в коллективе
должно быть больше, только тогда возникает полезная среда с сопровождением и
поддержкой. А у нас ситуация другая – наши дети преимущественно больные.
Поэтому помещать к нам одного-двух здоровых детей было бы неправильно. Наша
инклюзия заключается в том, что в нашей школе в одном коллективе находятся дети
с разными нарушениями. Ведь инклюзия – это когда каждый, независимо от
особенностей, включается в полноценный процесс обучения. Наши педагоги способны
работать с разными видами нарушений. Ведь надо понимать – тот, кто работает с
ребятами, у которых нарушения одного вида, довольно быстро выгорает. Мы, как ни
крути, всё равно работаем со сложностями, но и переключаться с одной сложности
на другую очень полезно. Интеллектуальное напряжение, которое совершают
педагоги, позволяет им постоянно быть в тонусе.

Преодолеть мифы и учиться 

Чтобы к нам попасть, ребёнку нужно просто иметь справку об
инвалидности и записаться на консилиум в нашей школе, который даст рекомендацию
о том, насколько ребёнку подходит именно наша форма обучения. На консилиуме у
нас сидит расширенный состав, и мы сразу прикидываем, в какой группе ребёнку
будет удобнее, чтобы он потерял меньше времени на адаптацию. Поэтому консилиум
очень важен.

Чтобы записать к нам ребенка, родитель должен преодолеть
некоторые мифы.

1. Считается, что после школы ребёнок должен пойти в вуз, и,
желательно, в самый лучший. Все родители очень сильно этого хотят. А я считаю,
что есть много людей, которые не имеют высшего образования, но живут спокойнее,
лучше и богаче. Я не хочу сказать, что высшее образование нужно не всем. Я хочу
сказать, что дорог в жизни гораздо больше и они куда разнообразнее, чем мы
представляем.

2. Отношение к ребенку не должно определяться через
выставляемые оценки. Такая установка часто бывает и у родителей здоровых детей.
Важно понимать, что продукт, который человек выдаёт в данный конкретный момент,
не стоит с ним отождествлять. Человек гораздо шире, чем та оценка, которую он
вдруг принёс. Мужчина поднимет сто килограмм, а я не подниму и пяти, даже если
мы оба будем долго тренироваться. Значит ли это, что он хороший ученик, а я
нет? Конечно, не значит.

3. И ещё один миф, который сильно мешает людям, – миф о том,
что, если ты пришёл в школу, то обязательно будешь со всеми дружить. Школьная и
дворовая дружба – не самая обязательная и безусловная. Наши родители
удивляются, почему одни дети не хотят дружить с другими. Но дети не обязаны
подходить друг к другу по характеру, ценностям, темпераменту! Всё интереснее и
сложнее.

4. Иногда наши родители говорят: «Я сам решу, осваивает мой
ребёнок программу или нет». Или, бывает, приходят родители больного ребёнка и
требуют тридцать шесть часов обучения в неделю. А ребёнок этого не выдерживает!
Не справляется, ему тяжело. А родитель говорит «А я лучше знаю, имею право». И
тут учителя начинают напрягаться. Простого решения здесь нет, это сфера такая.
Учителям, безусловно, нужна крепкая мотивация. Радует, что ситуация с
заработной платой в последнее время улучшилось, это привлекает к нам людей.
Если вы пройдёте по нашей школе – увидите много молодых мужчин-педагогов, это
ведь не просто так. Это говорит о благополучии школы.

 

Источник: http://psypress.ru/articles/

Столкнувшись с трудной социальной дилеммой, большинство
людей выбирают одну из четырех схем действия: реагируют пессимистично,
оптимистично, завидуют или доверяют. Группа завистников — самая многочисленная,
к ней относится треть опрошенных. [Читать далее…]

Американские ученые обнаружили, что за
привязанность матери к ребенку отвечают дофаминергические нейроны в структурах
мозга, отвечающих за социальные взаимодействия. Результаты
работы опубликованы в журнале Proceedings of the National
Academy of Sciences.

Эмоциональная связь матери и ребенка играет ключевую роль
в умственном и физическом развитии, влияющем на здоровье в последующей жизни.
Исследования на животных показали, что привязанность самки к своему
потомству зависит от действия дофамина и окситоцина на прилежащее ядро,
миндалину и медиальную префронтальную кору, которые объединены в единую
медиальную сеть миндалины. Работы с использованием фМРТ показывали,
что аналогичные отделы мозга активируются при контакте с ребенком и у женщин,
однако биохимические механизмы этого процесса изучены не были.

Чтобы разобраться в них, сотрудники Гарвардского,
Йельского и бостонского Северо-западного университетов пригласили для участия в
исследовании 19 женщин в возрасте от 21 до 42 лет с детьми в возрасте от
четырех месяцев до двух лет. Общение матерей с детьми дома сняли на видео,
чтобы оценить, насколько они привязаны друг к другу. В частности, ученые
регистрировали их вокальную синхронизацию (насколько часто мать и ребенок
синхронизировали свои голоса в двухминутном интервале) и сонастроенность
(насколько часто за две минуты ребенок демонстрировал позитивную настроенность
при звуках материнского голоса).

После этого женщинам давали просматривать видеозаписи их
потомков и чужих детей сопоставимого возраста, одновременно регистрируя
функциональные изменения в мозге комбинированным сканером ПЭТ-фМРТ. Это
позволило одновременно оценивать активацию отделов мозга по изменению кровотока
и обмен дофамина по связыванию антагониста D2-рецепторов раклоприда, меченого
радиоактивным атомом углерода-11, с этими рецепторами. 

По результатам поведенческого анализа женщин разделили на
группы с высокими и низкими синхронизацией и сонастроенностью с ребенком.
Исследование методом ПЭТ-фМРТ показало, что просмотр видеозаписей детей
вызывает активацию и дофаминергический ответ правой медиальной сети миндалины,
которая отвечает за социализацию. При этом разница между подобными реакциями на
своего и чужого ребенка выражена гораздо сильнее у матерей с высокой
синхронизацией, чем с низкой. Уровень сонастроенности, в свою очередь, оказался
четко связан с числом и силой нейрональных связей в медиальной сети миндалины.
Подобные закономерности прослеживались независимо от возраста женщин и
детей.

«Матери, у которых выделяется больше дофамина,
более склонны оптимально заботиться о детях, более чувствительны к их нуждам и
лучше адаптируют свое поведение к удовлетворению этих нужд»,
— пояснила ведущий автор работы Шир Ациль (Shir Atzil). 

Ранее ученые выяснили, что из-за
функциональной асимметрии полушарий мозга самки многих млекопитающих
предпочитают держать детенышей с левой стороны от себя, поскольку так они лучше
контролируют ситуацию. Также было показано, что язык, на котором говорит
мать, оказывает влияние на звучание детского плача
уже с первых минут после рождения, а звук материнского
голоса активирует ряд отделов мозга ребенка сильнее,
чем другие голоса.

Источник: Proceedings of the National
Academy of Sciences

Источник: http://psypress.ru/articles/

Российские ученые из Института психологии РАН изучили,
как пол, возраст и культура человека влияют на его моральные
принципы и суждения, и выяснили, почему пожилые люди всегда считают
молодежь аморальной.

«Для нас было важно посмотреть, насколько сильно
различаются моральные оценки у разных групп людей, и с чем это может
быть связано. Мы показали, что некоторые моральные принципы действительно
довольно сходно применяются людьми из разных социокультурных
групп», — рассказывает Карина Арутюнова из Института
психологии РАН в Москве, чьи слова приводит пресс-служба Российского
научного фонда.

Как рассказывает Арутюнова, ее группа изучала то,
как люди оценивают действия с точки зрения морали. С самого раннего
детства человек усваивает социальные нормы и правила, принятые в его
культуре, которые разделяют действия и поступки на допустимые
и недопустимые, «хорошие» и «плохие».

Некоторые философы и ученые считают, что помимо
подобной «приобретенной», релятивистской формы морали, существуют некоторые
абсолютные моральные принципы, которые являются частью биологической природы
человека и которые применяются людьми из разных культур
и социальных групп в довольно сходной форме.

Преступление и наказание

Российские психологи и их американский коллега Марк
Хойзер попытались выяснить, так ли это на самом деле. Для этого они
объединили усилия с Гарвардским университетом и провели ряд опросов
среди жителей России, США, Канады и Великобритании.

Все участники эксперимента должны были прочитать нескольких
рассказов, в которых описывались моральные дилеммы. Все эти проблемы
строились по общему принципу – в различных гипотетических ситуациях
ученые предлагали участникам опытов сделать выбор – пожертвовать жизнью одного
человека или совершить неприглядный поступок, но спасти жизни
десятков других людей, или же спасти его, и обрести других жертв
на смерть или мучения.

Сравнение результатов показало, что между жителями всех этих
стран есть некие общие черты, не зависящие от воспитания,
образования, возраста, пола и других характеристик. К примеру, все мужчины
и женщины считают, что причинение вреда действием менее допустимо, чем
бездействие, ведущее к смерти других людей или тяжелым последствиям
для их здоровья.

Другой пример: ситуации, в которых человек спасает
жизни и при этом нечаянно наносит вред кому-то еще, оказались более
приемлемыми с моральной точки зрения для россиян, британцев,
американцев и канадцев, чем те случаи, в которых вред наносился
умышленно, в качестве средства спасения других людей. Все люди одинаково
плохо относились к «прямому» нанесению вреда, и более позитивно —
к непрямому причинению ущерба здоровью или имуществу.

Эх, молодежь…

Тем не менее, оказалось, что существуют и различия
между разными группами людей. К примеру, мужчины из всех четырех стран
предпочитали спасать жизни пяти людей ценой жертвы одного человека, тогда
как женщины не были готовы на подобные аморальные поступки. Что
интересно, мужчины из России были в этом отношении менее утилитарны,
чем британцы, канадцы и американцы, и чаще соглашались
с женщинами и спасали жизнь одного «утопающего», чем группу
из пяти других людей.

И наконец, российские психологи, вероятно, нашли причину
того, почему молодое поколение всегда выглядит аморальным в глазах пожилых
людей – оказалось, что люди в возрасте чаще принимали «моральное» решение,
спасая жизнь одного человека, а юноши и девушки чаще принимали
решение пожертвовать им ради спасения большего числа жизней. Подобные различия,
как отмечают ученые, были очень ярко выражены среди россиян, а среди
жителей западных стран они были менее заметны, особенно при сравнении
подростков и людей в возрасте.

Почему это так происходит, ученые пока не знают,
но они предполагают, что эти различия в «моральности» между поколениями
могут быть связаны с культурными сдвигами, произошедшими в последние
годы, и возрастными изменениями в том, как человек воспринимает
и вырабатывает эмоции.

Наличие как общих, так и различающихся моральных
принципов у россиян и жителей западных стран, по мнению
Арутюновой и ее коллег, говорит о том, что некая форма абсолютной
морали может существовать, однако ее наполнение может заметно меняться
от одной группы людей к другой.

Источник: РИА Новости

Источник: http://psypress.ru/articles/

Психологи выяснили: тот, кто соврал,
отчитываясь о своих личных успехах по итогам одного эксперимента, к следующему
заданию подойдёт более творчески, ибо уже не чувствует себя связанным
правилами. «Принцип «Правила создаются, чтобы их нарушать»
одновременно лежит в основе креативности и нечестности», — поясняет ведущий
автор исследования Франческа Джино из Гарвардской бизнес-школы
(США).

Вместе со Скоттом Уилтермутом из
Южно-Калифорнийского университета (США) она разработала ряд
экспериментов, которые позволяли лгать, а иногда и поощряли к
обману.

Например, в ходе первого опыта вниманию его участников
предлагали несколько числовых матриц. Задача состояла в том, чтобы найти два
числа, которых не хватало до десяти. Добровольцев просили решить как можно
больше матриц и потом отчитаться. Тем самым испытуемые получали возможность
схитрить, ибо они не знали, что за ними наблюдают.

Второй эксперимент как будто никак не был связан с
предыдущим: давали три слова (например, «боль», «плечо», «пот»), и надо было
подобрать четвёртое, связанное со всеми тремя. Это стандартный метод измерения
способности к творческому мышлению.

Оказалось, что почти 59% участников по результатам первого эксперимента
попытались надуть исследователей. Однако именно обманщикам удалось впоследствии
лучше всего справиться с игрой в ассоциации.

В прошлый раз г-жа Джино изучала связь между ложью и креативностью с другой
стороны. Ей удалось показать, что, если поощрить нестандартное мышление,
человек окажется более склонным к неэтичному поведению. Складывалось
впечатление, что развитие творческих способностей может нанести вред
нравственному облику индивида. Но выясняется, что обратная
причинно-следственная связь тоже верна. Скорее всего, дело в стремлении к
оригинальности, желании выйти за установленные рамки, которое проявляется то
так, то этак.

Может быть, здесь кроется ответ на вопрос, который давно озадачивает
учёных: почему в ходе общественной эволюции обманщики до сих пор не
исчезли. Вероятно, лгуны могут не только хорошо устроиться, но и принести
пользу обществу благодаря своей творческой жилке. Поэтому, наверное, на их
шалости часто закрывают глаза.

Справедливо и то, что современное общество поощряет креативное поведение и
тем самым плодит обманщиков.

Источник: Psychological Science

Источник: http://psypress.ru/articles/